Наука царила в семье тогда и сейчас, поэтому будущему ученому оставалось выбрать только направление.

В новом выпуске узнали у кандидата химических наук, доцента МГУ, грантополучателя РНФ Ирины Ле-Дейген, какие задачи стоят перед химиками сегодня, какое будущее у «умных лекарств» и как популяризовать науку, начать путь в ней.

1. Расскажите, как ваш семейный и образовательный бэкграунд повлиял на выбор научной карьеры и специализации в химической энзимологии? Что для вас было решающим моментом, когда вы поняли, что хотите заниматься именно фундаментальными исследованиями в химии, а не медицинской практикой?
 
Я родилась в семье советских физиков, мама и папа вместе работали в Институте Кристаллографии в Москве. Выросла я в доме с видом на шпиль Главного здания МГУ, и вариантов, с чем связать свою жизнь, у меня было не так много. Сначала был выбор между медициной и привычной для семьи физикой (забегая наперёд, физиком стала моя старшая сестра, а я потом вышла замуж за физика, так что от этой науки мне никуда не деться все равно). Мечты о медицине скорректировались, когда я поняла, что объем информации “наизусть” у студентов медицинского все-таки гораздо выше, чем у студентов естественно-научных специальностей, где многое можно вывести с помощью матаппарата. Но желание делать что-то для здоровья человека было сильным, и с 9 класса я определилась с направлением химии. Выбор специализации пришёл довольно рано: в 11 классе друг семьи (тоже, разумеется, физик) рассказал про кафедру химической энзимологии и про очень сильный коллектив там. Так что на 1 курс я уже шла с пониманием, куда идти искать себе лабораторию.
 
2. Какие качества и навыки, на ваш взгляд, особенно важны для успешного учёного в современной России?
 
Кроме очевидного – глубокого знания своей узкой области, а также ключевых дисциплин (у нас это, например, органическая и физическая химия), я бы выделила жизнестойкость и умение находить общий язык с людьми. Сегодня малые коллективы, разрабатывающие узкую тему, объединяются для разработки больших проектов, особенно если речь идёт о дальнейшем трансфере технологии в производство. Без умения общаться и договариваться – никак.
 
3. Вы возглавляете команду молодых учёных в лаборатории «Химический дизайн бионаноматериалов». Какие главные задачи и цели стоят перед вашей группой сегодня?
 
Мы в первую очередь химики, которые специализируются на физической химии живых систем. Сейчас наш коллектив в рамках лаборатории «Химический дизайн бионаноматериалов» вовлечен в несколько проектов. Во-первых, при поддержке РНФ в рамках молодежного гранта 24-73-00091 мы создаем новые системы доставки для соединений железа, ведь анемия – глобальная проблема здравоохранения, влияющая не только здоровье людей прямо сейчас, но и на здоровье будущего поколения (из-за анемии у беременных женщин). Эту работу мы ведем совместно с лабораторией синтеза элементоорганических полимеров в ИСПМ РАН под руководством Александры Александровны Калининой и Азиза Мансуровича Музафарова. Во-вторых, мы совместно с Национальным медицинским исследовательским центром фтизиопульмонологии и инфекционных заболеваний ведем изыскания по созданию российского препарата для лечения туберкулеза. И в-третьих, буквально недавно РНФ объявил итоги конкурса на совместные проекты с коллегами из Вьетнама: проект нашей лаборатории под руководством проф. Натальи Львовны Клячко 25-45-02002 получил поддержку Фонда. Эта работа посвящена созданию супрамолекулярных систем на основе биосовместимых полимеров для лечения хронических ран, она объединяет коллектив всей лаборатории с российской стороны и коллектив наших надежных коллег из Ханоя, с которыми мы уже успели выпустить несколько совместных работ.
 
Так что работы действительно много, скучать не приходится, и я очень дорожу командой, которая собралась за последние несколько лет. Особенно важно для меня, что ребята, которые приходят в коллектив на младших курсах, остаются в команде и доходят не только до диплома, но и идут дальше в аспирантуру к нам.
 
4. Как вы оцениваете роль математических и физико-химических методов в современных биохимических исследованиях?
 
Без них мы сейчас как без рук. Для того, чтобы разобраться в вопросе (а желательно еще представить свои соображения в хорошей публикации) необходимо собрать информацию от многих высокоточных инструментальных методов. В этом смысле в МГУ очень продуктивно можно работать – в рамках Программы Развития ежегодно закупаются новые приборы, и всячески поощряется использование их всеми сотрудниками, а не только ответственными за приборы. В нашей лаборатории такие приборы тоже есть, и мы ведем совместную работу с коллегами с биологического, физического, геологического и других факультетов. Если нам чего-то не хватает в МГУ, коллеги из РАН и других университетов готовы помочь в рамках совместных исследований. Так, за последние годы мы наладили контакты с ИГХТУ и СКФУ, Сеченовским Университетом.
 
5. С какими основными трудностями сталкивается российская наука сегодня, особенно в части оснащения лабораторий и доступа к современному оборудованию? Как ваша команда преодолевает эти вызовы?
 
Каждый химик скажет, что мечтает об очень быстрой доставке любых реактивов и расходных материалов, да еще и по невысокой цене. Да, до сих пор иногда приходится ждать поставку, иногда месяцами. Приходится планировать, а если что-то требуется срочно и внезапно, приходят на помощь коллеги.
 
Что касается оборудования, конечно обслужить приборы производства западных компаний стало труднее. Компании ушли, но люди остались, поэтому справляемся на личных контактах. С другой стороны, появились российские приборы, многие производители активно представляют свои приборы на конференциях и выставках, можно напрямую пообщаться, и в дальнейшем с российскими производителями после покупки прибора мы поддерживаем тесную связь.
 
6. Какие перспективы вы видите в развитии «умных лекарств» и бионаноматериалов в ближайшие годы?
 
Сегодня все говорят о возможностях, которые открывают нейросети и использование искусственного интеллекта. Уже сегодня действительно есть ряд задач, которые можно решать с помощью ИИ быстрее, особенно что касается предсказания свойств или обнаружения тонких отличий в экспериментальных данных в спектроскопии. Если говорить о направлениях развития, востребовано будет все, что поможет человеку как можно дольше сохранить активный образ жизни. То есть речь идет не просто о долголетии, а о здоровьесбережении и противодействию ключевым факторам смертности и инвалидизации: болезни сердечно-сосудистой системы и опорно-двигательного аппарата, нейродегенеративные заболевания, нарушения эндокринной системы, в первую очередь, конечно, сахарный диабет, инфекции.
 
7. Сталкивались ли вы с какими-либо гендерными стереотипами в научной среде? Как вы считаете, что нужно делать для поддержки женщин в STEM-науках?
 
Если посмотреть распределение студентов на Химфаке МГУ, то у нас будет практически идеальное гендерное равенство: иногда чуть больше юношей, иногда девушек, но без явных перекосов. Такой баланс сохраняется не только до защиты дипломов, но и до защиты кандидатских диссертаций. Но дальше равновесие смещается: мы чаще видим среди руководителей коллективов, лабораторий, проектов мужчин. Связано ли это с какими-то намеренными действиями? Навряд ли. На поверхности лежит одна из причин. Учтем, что репродуктивный возраст у женщин совпадает с очень важным для карьеры возрастом молодого ученого, когда открывается масса возможностей и хочется как можно больше успеть непосредственно в эксперименте. При этом специфика химии и многих естественных наук такова, что экспериментальная работа в беременность может быть вредна для ребенка.
 
И получается, что если женщина решает в относительно молодом возрасте стать мамой, она выпадает из полноценной научной работы, даже если остается на «компьютерной» работе – считать данные, писать статьи. Сегодня уже появляются пометки в документации некоторых конкурсов для молодых ученых – продлевать возраст «молодости» на срок декретного отпуска. Эту практику можно расширить и упростить, продлевая возраст молодого ученого на определенный срок для мам с учетом числа рожденных детей. Она поможет женщинам не делать трудный выбор между материнством и научным призванием, а поскорее возвращаться в исследовательскую деятельность. Тем более, для ребенка мама – ученый — это прекрасно и повод для гордости.
 
8. Вы являетесь грантополучателем РНФ и активно участвуете в популяризации науки. Расскажите, как поддержка РНФ способствует реализации ваших научных проектов и образовательных инициатив в области химической энзимологии?
 
Получить поддержку РНФ сегодня — это не только получить финансирование на свой проект, это еще и получить некий «знак качества» от экспертного сообщества. Сложно переоценить значимость финансирования отдельных проектов, в том числе молодежных. Они помогают не только получать научные результаты, но и закреплять коллективы, давать пространство для роста следующему поколению молодых ученых. Студенты, выбирая лабораторию, всегда спрашивают – есть ли гранты РНФ? Для них это тоже маркер, успешный ли коллектив, хороший ли руководитель. Отдельно отмечу Школы РНФ на Конгрессе молодых ученых в Сириусе и других всероссийских мероприятиях. На них всегда не хватает мест, какой бы большой зал ни выделили. Почему? Потому что Фонд подробно и честно рассказывает, как готовить заявки, как отчитываться по поддержанным проектам, на что обращают внимание экспертные советы и так далее.
 
9. Как вам удаётся совмещать интенсивную научную и педагогическую деятельность с личной жизнью?
 
Успеть все мне никогда не удается. В голове – десятки идей и проектов, которые очень хотелось бы реализовать. Чтобы лучше вычленять главное и не тратить время на малоперспективные идеи, я даже пошла учиться на магистерскую программу Управление в высшем образовании в НИУ ВШЭ – здорово помогает при разработке планов и переходу к их реализации. Скоро уже выпуск и диплом.
 
Очень помогает команда, поэтому мне никогда не жалко времени на взаимодействия внутри – выстраивание личных траекторий для ребят, сверку планов, обсуждения идей. Да, в каждый конкретный момент проще и быстрее кажется самой встать к спектрометру и намерить данные, но в перспективе гораздо полезнее для общего дела сделать эксперимент вместе и передать умения и навыки.
 
Несмотря на то, что я много работаю, дома я жена, мама, дочь. Мы поддерживаем связи с «большой семьей», не оставаясь в формате нуклеарной семьи. Мы с мужем сами выросли в окружении большой семьи и видим очень большую ценность в общении уже нашей дочки с бабушками и дедушками, дядями и тетями.
 
10. Что бы вы посоветовали молодым девушкам, которые только начинают свой путь в науке?
 
Я бы посоветовала не бояться работать и учиться больше, чем Ваше окружение. Разумный баланс труда и отдыха очень важен, но иногда, чтобы добиться результата, надо потрудиться больше, чем хотелось бы. Мотивация имеет свойство спадать с течением времени, а вот дисциплина поможет пройти трудный этап, когда уже хочется все бросить.
 
И еще очень важно заботиться о своем здоровье, не пренебрегать мерами предосторожности при работе в лаборатории.  Наука – это не спринт, а настоящий марафон, и силы и здоровье Вам потребуются.